Ситар

Ситар играл на все лады,
и целый мир ему внимал.
Из воздуха, из пустоты,
он звук вдыхал и выдувал
хрупкость стекла — краски холста
и наносил ловкий эскиз,
он падал вниз — дотла сгорал
и восставал как Феникс.
Как херувим стрелы метал,
и восходил небесный дым,
он был седым как облака
и нерушим как Третий Рим.
Звуки плелись как кружева,
как паутинки на ветру,
слетались перья в острова
и уносились в пустоту.
Ситар играл — струной звенел,
птицей летел в горных снегах,
и миру пел ультрамарин
среди вершин о чудных снах
в других мирах…

Маленькая трагическая серенада

Мы убегаем рано утром на рассвете,
и нам подыгрывают солнце, небо, ветер.
Мы самые счастливые на свете,
который нас как-будто вовсе не заметил.
Ты расплела свои застенчивые косы,
а я смотреть старался посерьёзней,
чтобы решить насущные вопросы,
пока ещё не стало слишком поздно.
Ты говоришь, не понимает мама,
а я молчу, глотая ком упрямо,
и жизнь мне кажется насыщенною драмой,
отброшенною на стекло оконной рамы.
И утром просыпаться очень сложно,
в окно смотреть бывает даже тошно,
но надо раскачаться, это точно,
на стуле подсознания непрочном.

Ты говоришь давай с этим покончим,
а я считаю трусостью такой звоночек,
по мне так лучше убежать туда где звонче
играют в море чайки, волны ропщут,
и пробежаться по песку соленой влаги.
Ты говоришь: романтика, пустое, враки.
Брось, милая, не до словесной драки,
всё это знаки зодиака — забияки.
Знай, у меня есть ты, а это очень много,
и не такой извилистой покажется дорога,
а у тебя есть я, смотрящий строго
на мир, в котором сердце одиноко.
И то, что мы вдвоём не так уж мало,
какая разница, что говорила мама.
Наверно она тоже одинока и устала
от жизни, этой бесконечной драмы.

Устали корабли плыть небом над землёй,
они вчера смогли доставить нас с тобой
на остров среди звёзд под полною луной,
Далёкие огни мерцают, бьёт прибой.
Поверь, мы не одни, под небом над землёй,
Свет солнца и луны наполнит нас с тобой,
дополнит нас с тобой…

Знай, у меня есть ты, а это очень много
и не такой бессмысленной покажется дорога,
а у тебя есть я — король из драмы,
принц-нищий из трагичного романа.

Поэтптикум

Уральский некролог к 100-летию Великой Октябрьской Революции

I.
СашБаша нет уже как лет тридцать —
будет ли семя литься на лезвие батога?
В брод пересохшую реку пройти — не напиться,
долю урвать от дешевого пирога.
Ладонь козырьком — насупонь каску,
разверни гармонь — напиши сказку,
про лихую тройку несущуюся в одной связке
с поездами — вывозят черную краску.
Вычерпать — выдрать нутро недр,
разорвать грудь, на ероплане отседова
полететь за тридевять земель, но родной кедр
не пускает, леса завещали деды.
Распотрошить Родину — новое кредо,
растащить по углам, пустить с сумой по свету,
Кто предал кого? Садись Страна Советов
в карету скорой помощи, будем обедать,
а окромя тебя ничего нету.
Ух, покатились, понеслась тряска,
полилась нефть — грязная смазка,
Деньги не пахнут — рябчики, ананасы,
с буржуями боролись, а теперь они нас.
А нам что? Мы в ус не дуем.
Нас давят рублем, а мы их ..уем
кроем на чем свет стоит, но не лютуем,
платят мало — вещами торгуем,
тут подшаманим, да там подворуем,
чинуши с вагонами, а мы с Аллилуйей
вперед и конечно лезем под пули,
не зря дураков царских раком нагнули,
сперва по дворцу с корабля саданули,
потом революция своим поцелуем
отравленным скинула сбрую,
конюшни Авгиевы чистила,
если по правде
там на Пречистинке
плечистые парни
графьёв душили, теперь откатим
сто лет назад и с прежним азартом
заживем по законам народных хартий.
Вы какой партии?
Контр-балты? Шантропа?
Шалтай-балтай гады?
Бьем пенальти по воротам
прошедших времен? Нате!
Поделись на правых и виноватых,
национальная гордость у нас на подхвате.
Народ с ухватами на автоматы,
а там еще что?
Ясен пень. Мат-перематы.
Бросаем гранаты с водкой
в тулово души,
хотим жить, да не тише,
чем подполом мыши
Эх надорвись баян, расскажи,
что говорят свыше?
Врач предписание точно напишет,
таблетки, микстуры. Удаление грыжи,
сделают не нувориши в Париже,
а поколение, которое слышит
времени пульс,
читает афиши, как книги
страх не владеет ими, вериги
не носили, коленки от дрожжи
не страдают, им не нужны вожжи.
Ой, разойдись рука, прочь летит каска
палец упал с курка, новая пляска,
в дырку у виска засвистит время,
танец на костях, новое племя-
вертопрах — воля по вене,
пусть скребут в душе, да подполом мыши,
колокольчик стих,
новый век — затишье.

II.

Рыжего нет почти лет шестнадцать,
поутихли овации, взамен тишина,
наступила тоска бедняцкая,
осиротела душа — ищет нация
за кем идти, да куда озираться,
где жена, на кого ярлык навешать.
Суета сует, напраслина, профанация,
скоротать пару лет на земле и нет ни шиша.
Так что будем теперь улыбаться,
глядя на беззубого малыша.
Заново перерождаться,
истину в вине искать — дурман гашиша
в человейниках многоэтажек,
в трущобах промышленных зон
Тяжхимдыммаша,
между урановых копей
и нефтяных скважин,
там где можно жить, но нельзя дышать.

И питаться бесстрастным синим
светом, шепот печальных губ,
повторяет: «Надысь с заводскими
пировали». Дым из красных труб.
Здесь любовь — тупика осмысление,
веха праздности на бренной меже.
Мы искали дороги, кутили, судили-рядили,
в безызвестности пригородных гаражей.
Полюбить-отрубить недругам в отместку,
да наотмашь жить-ворожить назло врагам,
нам нотации, а мы им в отместку-ответку
залепили известный в народе «Фигвам».
Давит ночь нас подошвой беззвучной сажи,
мотыльки разлетелись к парадным, пора по домам,
погибать нужно просто и ловко, как мы с Сашей,
ежедневно, нелепо, беспардонно.

PS. см. Джона Донна…

III.

Кормильцев покинул нас назад
тому лет десять,
динамит да фитиль, мы все еще дети,
скованные одной цепью — тянет квазар,
в круговороте воды на планете,
где изобрели лазер, но верят в приметы и Йети,
победили фашистов, хазар.
Охренеть, но мы закрываем глаза
на очевидные вещи:
нам проще мечтать и бредить,
чем отвечать на суть вопроса.
Эх, дубинушка стоеросовая,
«любовь — это газ без цвета и запаха»,
она может летать наподобие воздуха,
но если ее сильно сжать — она будет капать
как слезы, как похоть, как кровь на плаху.
Я знаю эти агрегатные состояния страха,
и в какой-то момент больше нет смысла плакать,
когда смерть возведет свой монумент,
известный зодчий в пятнах кровавых,
разделись на сильных и слабых,
отвечай только да и нет,
а что сверх того — там лукавый
как зеленый абсент
травит души виноватых и правых,
над державой крутит жезлом мент,
разъезжайся налево, направо,
а ты куда? Хочешь прямо? А прямо — хрен!

Ты знаешь эту женщину, её бледный говор?
Свобода судьбы как смертельный крен,
люди пикируют в последний штопор,
люди тают как день, улетают в прошедшие дни,
Человеков Иван не то чтобы был особым,
он им стал, отвергая нелепость пустой болтовни.
Так что, если все-таки веришь в любовь до гроба,
оставайся в своей ипостаси и спи,в колыбели усни,
и поможет безумным индейцам лихая пирога
плыть меж рытвин и знаков «Dead Mænd» западни.
Знаешь, я говорю, пора, не суди сын отца,
пусть покажется бриллиантовая дорога,
по которой на свалку истории затянет дыра
черная. Сможешь усвоить науку кольца,
преодолеть тень порога?
…и увидеть улыбку в отражении её лица,
этот странный свет, без источника свет…
Попробуй…

IV.

Мир будет другим, когда я сдохну,
всё станет по иному, когда я умру,
высокомерно опустятся с корабля сходни,
великолепно затопит море пустую дыру.
Вместо зуба зияет пустошь, поет север,
песню метелью над моей колыбелью ору,
осами осажден трехлистный живой клевер,
росами окроплен, похмелье, скот ко двору.
Крутит безбашенный кран барабан-лебедку,
скрип, поднимается флаг, зажигается гимн,
хочешь молодку, на водку? Получи по щам плеткой!
Вот и попал в сводку. Рассказал про свой сон другим.
Танец кан-кан, платьев, кружев свалка,
катится тень катафалка, вертеп-балаган,
по поэтам России поминки из слов ка-
дриль. Ты был жив — не благоволили,
ну а как полюбили, его уже след простыл.

март 2018 г.