Вместе с вымытыми окнами,
Вместе с выцветшими красками,
Вместе с высохшими глазками,
С огородным горем лyковым,
С благородным pаем маковым,
Очень страшно засыпать.
Янка Дягилева
Сейчас, когда мир сходит с ума, и большая часть человечества наложила в штаны со страху, не остается ничего, кроме как сидеть дома и придумывать себе занятия. Сам я не особо верю во все эти россказни про конец света и мировой кризис. Кризис случается у человека в голове. Это я на себе проверил, когда был подростком. Но поскольку человек — животное стадное, случается и групповое сумасшествие. Особенно когда нет привычки думать своей собственной головой. Да и вообще человечеством руководят два чувства: страх и неутоленное желание. Это не я сам придумал — один умный человек сказал, буддист.
В свое время, когда у меня был кризис (не мировой, а мой собственный) он мне здорово помог сделать шаг из замкнутого колеса. Может быть, поэтому сегодня я могу смотреть на полоумных людей с позиции человека, который научился отчасти справляться со страхами и неутоленными желаниями. Первый шаг к этой борьбе — самый сложный — это принятие. Человеку вообще не свойственно что-то принимать, особенно если это что-то имеет какой-то негативный оттенок. Также человеку сложно признаться себе в своих слабостях. Гораздо проще обвинить другого или стечение обстоятельств. И такие свойства человеческого ума были мне точно также присущи, как и всем другим. Не знаю, что у меня щелкнуло тогда в голове, после разговора с буддистом. Наверное, одно наложилось на другое. Рождение дочери и вот этот разговор с мудрым человеком. Я именно тогда впервые смог посмотреть на свою жизнь как бы сверху, на свои желания и свои страхи. И это очень помогло с какой-то частью справиться. Уже один только взгляд со стороны помогает отсечь страдания, или, если не отсечь, то хотя бы притупить чувство боли и потерянности. Потом нужно признаться себе, что не все в порядке: да, у меня есть не исполненные желания и непроизвольное чувство страха. И это признание дико помогает выбраться из трясины зависимости, в которой я сидел больше десяти лет. Я говорю все это к тому, чтобы помочь тебе не скатиться в яму всеобщего безумия, если, конечно, ты готова принять этот «метод» на вооружение.
После принятия своих страхов и неутоленных желаний, я усвоил следующий постулат, который мне подсказал этот буддист. Мы не можем повлиять на нашу жизнь. Это очень сложно понять, потому что в голове у нас глубоко сидит убежденность в том, что мы творим свою судьбу сами. «Человек — творец своей судьбы», нам так вдалбливали с ранних лет. И мы, конечно, соглашались. Так вот, этот постулат портит кровь многим и многим поколениям. Особенно теперь, когда вера в Бога пошатнулась, а местами и окончательно исчезла. Зато выросла вера в себя любимого. Как только ты усвоишь этот постулат, испытываешь неимоверное облегчение. Не знаю, как я сам раньше до этого не додумался. Ведь эта истина лежит на поверхности! Всему виной гордыня, которая не отпускает человека до самой смерти. Чему бывать, того не миновать. Это же русская народная мудрость, которую мы основательно забыли, во всем полагаясь на себя. Пока жаренный петух не клюнет. И сейчас это особенно хорошо заметно. Ты можешь возразить: но я же могу повернуть свою жизнь к лучшему. Да, ты можешь изменить качество жизнь, можешь изменить обстоятельства и окружение, но судьба твоя от этого не изменится: ты либо придешь к тому, что тебе предначертано, либо тебя сломают об колено. Говорю об этом так уверено, потому что также проверил на себе. Извини, если получилось слишком заумно. Я старался излагать свои мысли попроще, но получилось все равно как-то вычурно. Наверное, потому что крепких словечек не хватает. Буду рад, если что-нибудь из вышесказанного тебя подкрепит хоть немного, даст сил не сойти с ума от страха перед неизвестностью. Бог в помощь. Заканчиваю на этом свои разглагольствования.
Все таки «умным» языком выражаться крайне сложно. Я даже спотел от напряжения, пока писал этот отрывок. Надо ведь было подобрать интересные слова. Теперь перехожу на свой обычный язык, который тебе знаком.
Ты попросила меня рассказать о моей жизни и я согласился. Подумал: чего может быть проще? А когда начал складывать мысли воедино, понял, что не фига это не просто. Совсем не тоже самое, что рассказать случай из жизни. Всего не расскажешь, а по мелочи получится кавардак. Ну да ладно: как получится, так получится. Я же не писатель в конце концов.
Ты, наверное, хочешь узнать, где я провел мое дурацкое детство? Кажется так начинается «Ловец во ржи»? В переводе на русский там появилась «пропасть» вместо ловца, но пусть это останется на совести переводчицы. Чего я вспомнил эту книжку? Потому что я читал ее, когда переехал в Германию. Я вообще-то не большой любитель читать, ты же знаешь. А раньше еще меньше читал. Даже не помню, как эта книжка попала мне в руки. Помню только, как заглянул внутрь и сразу понял, что это про меня. Не то что совсем про меня. Там американский парень бродит по ржаному полю, а я — другой парень, рожденный в СССР, но у нас схожий взгляд на мир. Так что в СССР и прошло мое детство, которое кстати совсем не было дурацким. Нормальное детство было, как и у всех по большому счету. Особо выделить ничего не могу. Замес начинается потом, когда взрослеешь, начинаешь чего-то соображать — трудный период и все такое. И ощущение такое: «Весь мир идет на меня войной». Это Виктор Цой, кумир тогдашней молодежи пел. Ну и не только молодежи, мы подростки тоже слушали. Мы, конечно, тоже как бы молодежь, но по большому счету дети еще были —бездомные щенки на обломках эсэсэсэра.
По музыке вообще разброс тогда уже начался. Это раньше старшие все примерно одно и тоже слушали: Высоцкий там, Окуджава, потом советская эстрада пошла, потом низкопробная попса: противный «Ласковый май» и прочая похабель. Кто поумнее, слушали русский рок и зарубежную музыку. Дочка синяков квартирой выше крутила безостановочно «No Doubts» одну и ту же песню, сосед за стеной «Асе of Base» и Таню Буланову гонял. Я все подряд слушал, но больше с текстами интересными, так чтобы не только булками трясти на булкотрясе, но чтобы и для головы что-то оставалось. А что еще делать в нашем захолустье?
Депрессивный провинциальный городок: народ мечтает только о том, чтобы свалить на заработки в Москву или еще лучше за бугор. Конец девяностых, обвал рубля, войны, катаклизмы, беспредел — для подростков это жесть реальная. И дома не хочется сидеть и на улице как бы не совсем безопасно: алкашка, наркота, шалавы, бандитские разборки, гопота, разводы, стрелки, стрельба. А я без отца рос, то есть, как это сейчас говорят, был из группы риска. Слететь с катушек было легче пареной репы: куча народу сторчалось, кого-то убили в пьяной драке или по беспределу, до фига пацанов село по глупости — тюремная романтика была в почете. Я, наверное, неплохо держался: тяжелую наркоту избегал, покуривал, подбухивал, старался со всем общаться, но в криминал не лезть — в общем так, чтобы мама не волновалась. Хотя она, конечно, все равно волновалась. Времена такие были лихие: могли на улице порезать, раздеть, избить, поставить на деньги, хату хлопнуть, на иглу посадить, в проститутки прописать.
Вот, например, ко мне повадились ходить черти одни разводить на деньги. Я их из школы знал, они уже тогда начали ширятся варевом на маковой соломке. Ну а когда подсел на иглу, спрыгнуть сложно — ты уже в компании таких же ханориков малолетних. И вот они приходят вечером или вмазанные уже, или наоборот в поисках денег на ширку; могли и просто попросить поварешку, зажигалку, растворитель и прочую херь, чтобы тут же в подъезде свариться и вмазаться. Вызывают тебя на разговор и ты с этими нариками сидишь и базары чешешь. Они тебя разводят: мол помоги, брат, мы тут на бабосы попали, нам стрелку забили, надо откупаться, вот ходим по рублю собираем; а ты им: братва, лавандосов нет, последние штаны проели, сидим на воде и хлебе, кроме шуток. «Кроме шуток», помню, на них почему-то хорошо действовало, на остальные доводы им было наплевать — стоят и дальше по ушам чешут. Это называлось «лохов разводить». Оно и понятно. Какая-то неформальная группа местного разлива шутила в одной песне так: гнусавый голос тряпочного Удава из известного мультика говорил: «вмажь меня мартышка!» «Куда же я тебя вмажу? У тебя нет ни рук, ни ног», — отвечала Мартышка. «Зато у меня есть одна большая вееена», — тянул Удав и все ржали. Это я вспоминаю к тому, чтобы ты представляла себе кашу, в которой мы варились тогда.
Моего одноклассника помню развели на деньги так. Пообещали ему «крышу» в школе. Его тогда приблатненные парни пресовали слегка, а он ссал им ответочку кинуть. Так вот эти мои знакомые нарики, которые всегда искали денег на укол, предложили ему решить проблему за бабосы, наврали ему с три короба. Тот со всех ног побежал к тете занимать деньги. Сам видел. Это было смешно и грустно. А потом он начал ко мне притираться, как только какие нездоровые движения в школе начинались. Оказывается, нарики ему пообещали мое прикрытие в случае проблем. То есть развод чистой воды.
Мне тоже предлагали попробовать уколоться, но я в эту тему не стал вписываться. Было бы глупым с моей стороны, учитывая то, как они с утра до вечера «мутили» деньги, шприцы, компоненты на сварку, а потом по кругу ширялись одним и тем же баяном с тупым жалом. Помню, как кто-то попросил у знакомых баян, которым они кололи лекарства собаке. Представляешь, какой расклад у них был? Люди реально опускались на глазах. Кидали не только знакомых, родственников, родителей, но и друг друга. Бывает идет такая группка по двору, смотришь двое откололись и нырнули в подъезд: значит, у них появилась мутка какая-то и надо сбросить баласт — своих же дружков. Так и жили. Кто мог, отпинывался. Кого-то разводили на лавандос. Кому-то несладко приходилось. У меня получалось держать нейтралитет.
А потом маман через брачную контору жениха нашла — получила билет в светлое будущее и для себя, и для меня, так ей казалось. Может быть, от части так и было, не знаю. Ей, наверное, сильно тяжело было нас двоих тянуть, да еще без мужика. Мне, как всякому подростку, было наплевать на бытовые вопросы. Мог жрать все что угодно, ночевать на голом полу. Важнее было с друзьями в подъезде посидеть, побухать спирт «Рояль», запивая ядерным порошковым соком из пакетика, познакомиться с телками на булкотрясе в Доме культуры, перепихнуться тут же в туалете, привязать презик со спущенкой к шпингалету на окне — короче, ничем выдающимся не занимался, в голове мусорный ветер свистел и я ему подсвистывал.
Когда мама сказала «поедем в Германию», я отказался: че я там потерял? Вертел я эту лучшую жизнь на одном всем известном месте из трех букв. Здесь у меня пацаны, биксы, дворовая жизнь, терки, булкотряс — нормальное существование по большому счету. Что я там не видал в этой Хермании? Довел маму до слез — она не ожидала такого отпора, забыла, что я уже не маленький. Короче и меня оставить она не могла, и уехать хотела — мучилась одним словом. У нее, конечно, другие представления были о хорошей жизни.
Жених к ней как-то приезжал, ниче мужик такой нормальный, пытался со мной на английском разговаривать, но я в основном огрызался: «лондон из вэ кэпитал оф вэ грейт бритвы» и все такое. Мне вообще тогда никто и ничего не нравилось. Хотелось только тусить, висеть на точке, пыхать гашик, заправляться спиртягой, замутить с биксой на флэту, пока ее черепа в отъезде, музон фирмовый какой-нибудь покрутить.
Короче, как этот немец к матери приехал, я сразу на дачу к бабушке свалил: пусть развлекаются без меня. Там с девушкой познакомился, от тоски и безделья, наверное. Классно время провели. А потом я уехал обратно по-английски, не попрощавшись. Приехал домой (херманский жених уже отчалил обратно к себе в Берлин) и чувствую что меня назад тянет, еще раз с Наташей пообщаться, не могу ее забыть. Влюбился, короче, полностью неожиданно. Хреновое чувство, я тебе доложу. К тому же я так поступил подло, что уехал, ни адреса ей не оставил, ни телефона. Думал, уеду и забуду, а оказалось хрена с два. Метнулся обратно, ее дача уже пустая. Куда уехала неизвестно. Вот я тогда завыл от тоски, забухал не по-детски, послал всех старых знакомых лесом, связался с полукриминальной шпаной случайно. Они меня начали подбивать на грабеж ювелирного: типа ничего делать не надо, только на стреме постоять. А обставить они все так хотели, чтобы мусора на группировку нашу местную подумали. Безголовые ребята с оторванной башкой. Черт меня дернул согласиться. Страдал я сильно по Наташе, из-за своего подлого поступка только еще хуже становилось. Вокруг этой шпаны шмары разные крутились. Я на них даже не смотрел, только бухал и плакал, когда никто не видел. Всякая дурь в башку лезла.
Пошли на дело. Я и еще один топтыга на шухере сидели, два оторванных и еще один мужик, который их на это надоумил, в магаз полезли. Этот мужик реальный вор был с тремя ходками, четырнадцать лет на зоне. Это он вокруг себя шоблу из пацанов сколотил, чтобы удобнее было дела обтягивать паралоном. А подстава вышла такая: этот же вор договорился о деле с группировкой на этот же день только на позднее время. Когда мы хлопнули ювелирку и откисали у нас в подвале, к ювелирке приехали эти черновские и их там менты повязали. То есть повесили на этих ребят кражу, а вор этот с добычей скрылся. Короче, облапошил и нас, и их, плюс еще всех подставил. Я всех тонкостей не знаю. Знаю, что черновские нас быстро вычислили и на счетчик поставили: это значит, что тебе назначают сумму на выплату и каждый день там процент набегает. Взяли нас за жабры по-серьезному. Вот тогда-то я и протрезвел от страха — нашел себе на жопу приключения. Ситуация лажовая и безвыходная получилась. Я даже думал тогда спрыгнуть со своей пятиэтажки, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда. Но это уже было бы подло по отношению к маме, а я решил с глупостью и подлостью заканчивать.
Прихожу к маме, говорю так и так, готов ехать на чужбину к Францу Фрицу Фердинанду. Она обрадовалась: отлично, говорит, в конце года поедем. Я ей отвечаю: нет, надо сейчас, пока меня на запачасти не разобрали. Она шибко труханула, мне даже жалко ее стало. Все таки подростки мужского пола — это жестокая особь. Собрались мы за пару дней, благо паспорта были на руках. Собирались как-нибудь съездить, посмотреть, что там за Дойчлянд такая великолепная обитает за бугром. У мамы, думаю, был план очаровать меня заграницей, чтобы я посговорчивее стал, а тут я ей сам «подарок» преподнес. Сбежали мы, короче в порядке экстренного эвакуирования.
Прикол в том, что черновская бригада как-то про наш отъезд выяснила (стукачи-то во все времена были и есть) и нашу машину перехватили. Пригласили в свой джип переговорить. Все, думаю, сейчас меня будут потрошить. Пока бакланили со Слоном, так звали черновского валуна (валун — это тот, кто несговорчивых людей прессует), мама, наверное, поседела. До сих пор стыдно за себя. Не знаю почему, но Слон меня пожалел и отпустил. Может быть потому что у него самого ребенок как раз родился и он себя в роли отца представил? Короче пожелал мне хорошего пути и заказал в городе появляться. Его, кстати, как потом выяснилось, через месяц посадили за рэкет. А черновских потом в течении двух лет почти всех перестреляли на разборках. Так что тюрьма Слона спасла от гибели. Но закрыли его на десятку по-моему, так что обменял он жизнь на червонец, что называется. Такое веселое время было.
Приехали мы на Немечину. Мама веселая, радуется, что невредимыми выбрались из замеса. А я смотрю по сторонам — все чужое: чужие лица, чужая речь, чужие повадки, чужая одежда — и на меня тоска накатывает. Да ладно, какая тоска, депрессуха. Короче, черная полоса у меня началась в жизни. Смотрю по сторонам: люди жизни радуются, а у меня в душе дыра зияет и я ее никак зашить не могу. Один раз даже из дома сбежал, решил вернуться домой, пусть меня там порешат, раз мне здесь свет не мил. Доехал до границы с Польшей, там меня погранцы повязали (тогда еще границу не открыли): куда, спрашивают, такой красивый собрался. Мама после того случая украдкой домой съездила, квартиру продала от греха подальше. За шесть тысяч баксов. Представляешь? Почти бесплатно отдала. Охренеть можно. Тогда за такие гроши можно было квартиру купить-продать. Но она торопилась понятное дело. Сожгла мосты, одним словом, чтобы меня туда меньше тянуло. Я то все мечтал, как после совершеннолетия назад приеду и один жить буду. Хотя меня поди в армию загребли бы, так что напрасно я себе рисовал радужную картину.
Короче, один хрен ушел от мамы с фрицем. Жил в сквоте одно время, потом вместе с другими колдырями хату снимал. Тогда еще можно было недорого квартиру снять или вообще в пустующем доме прописаться. Некоторые квартиры прямо с мебелью пустовали, их люди после падения стены так и побросали вместе с мебелью. Торопились на запад уехать за пряниками. Так и прыгал с места на место. Бухал по черному. Один раз сижу в парке простреленный насквозь (это мое обычное состояние было), подсаживается мужик с бутылкой водки, предлагает вместе выпить. Ну мы выпили. А он меня за ляшку схватил и целоваться лезет. Мне тогда лет семнадцать было. Как вспомню, так вздрогну. Я просто нереально охренел с такого расклада. Вот ни хера у них нравы тут, думаю! Ах, ты старый пидор небритый! Дал ему бутылкой по голове, убежал.
Не знаю, как школу закончил, как язык выучил. Десять лет пролетело, как в тумане. Ну а я жил по сути в тумане. Я тогда герыч стал покуривать, кокс естественно тоже пробовал, если кто-то угощал, синтетику разную. Все что под руку попадется. Приду на тусовку куда-нибудь нахерачусь алкашки, наркоты и сижу на оголенном проводе орликом, а провод так пронзительно звенит, как высоковольтный зуммер. Хорошо помню это ощущение. Кругом жизнь кипит, а я в гавно уделанный, хоть что со мной делай. И друзья у меня такие же были. Вообще у многих, кого родители привезли, естественно не спрашивая их мнения, жуткий депресняк был. Конечно. Человек только вживаться начинается и тут его с ног на голову ставят.
Помню Шурика-покойничка, родом с Казахстана. Он тоже бухал без просыха. Устроились мы подрабатывать Дедом Морозом на рождество. Там надо было по квартирам ходить. Я тогда в завязке был, а Шурик с утра прямо начинал кирять, так что к вечеру уже и лыко не вязал иногда. Так что он в таком виде и ходил в костюме Деда Мороза. На него потом заяву накатали: мол, ваш Дед Мороз пришел в загашенном состоянии и напугал детей. У него постоянно какие-то приключения были. Один раз познакомился он с какими-то казахами, которые в Берлин на конференцию приехали, и решил их травой угостить. Я его случайно в метро встретил. Он, как всегда, с бутылочкой вина ехал, я, как положено, с пивом. Поехали вместе с ним в Вайнберг-парк, там раньше постоянно дилеры тусовали в открытую. Подходим к одному, Шурик заказывает сколько-то грамм травы, дилер кивает и куда-то топает наискосок, показывает нам на другой конец парка: встречаемся там. Мы спокойно обходим парк по круговой дорожке. Смотрим на картину маслом: за деревом, как в плохом кино, стоят два полицейских в полном обмундировании и подглядывают за этим дилером, который на ту сторону парка почапал. Не знаю, кто их обучал розыскной деятельности, но вот это прятанье за деревом очень нас насмешило. Один прячется за деревом, а вторая за ним скрывается, как дети малолетние. Мы остановились и давай над ними ржать. Нас там и приняли, так что у Шурика обломалось с травкой.
Потом у него эпилептические припадки начались. Он вроде и бухать уже бросил, а его один хрен шкандыбыает. Так он ночью и двинул кони, улетел в лучшие миры, не попрощавшись, потому что оборвал все контакты. Как говорят немцы, укусил траву. Я, когда от знакомых узнал про него, понял, что образ жизни пора менять. Как Лимонов писал в своем дневнике: «Когда видишь утварь умершего человека, то понимаешь, как глупо все это заводить». Но это легко сказать завязать. Когда ты уже алкоголик и нарик со стажем, съехать с разъезженной колеи не так и просто. Вроде бы закрываешься на неделю. Потом опять срыв, еще хуже прежнего. Я тогда песни начал писать, чутка на гитаре я еще раньше научился играть от нечего делать, бас-гитару освоил. В какую-то группу вписался, но меня оттуда быстро поперли, потому что я обычно обдолбанный приходил, толку с меня никакого не было, одна вонь и склоки. Не мог я свою дыру заштопать, хоть ты тресни. Вроде заглушишь боль какой-нибудь шнягой непотребной, а, как протрезвеешь, депресняк давит хуже прежнего.
Однажды меня в метро за безбилетный проезд поймали, начали чего-то там выяснять. Я на них с кулаками, бутылку в них бросил, меня опять в ментовку. Там в этом участке я с буддистом и познакомился. Его то ли обокрали, то ли турки наехали за то, что он в своей монашеской одежде по городу бродит, не помню. Он как-то правильно на меня посмотрел, я даже слегка протрезвел. Хотел на него наехать по своей привычке: типа, не хрен, лысый, на меня пялиться. А он спокойно так какие-то слова сказал, что у меня в голове что-то прояснилось ненадолго. Я как-то на себя и на свою беспутную жизнь со стороны посмотрел и сделал первый шаг. Я уже говорил об этом в самом начале. Тогда, конечно, я этого не понял, просто почувствовал щелчок какой-то в голове, как будто где-то в конце туннеля загорелся тусклый огонек и я начал ползти в его направлении. Раньше-то я на ощупь ползал, угашенный в гавно, и по кругу в основном от пробуждения до первого провала в памяти.
А потом у меня подруга залетела. Не знаю, когда я успевал флиртовать и в любовь играть, и как на меня девчонки внимание обращали. Видели искорку живую, наверное. Немки в основном. В общем рождение Штефани меня и вытащило из ямы окончательно. Ради дочери решил завязать с беспробудным пьянством и прочими приколюхами. С подругой мы, конечно, уже через год разбежались. У нее после родов настроение на минус, маленький ребенок пока не вырастет, не начнет говорить — это то еще развлечение. А у меня жесткий отходняк, после дремучего туннеля. Сначала мы цапались каждый день, а потом она ушла вместе с дочкой. Но я уже окреп слегка, не скатился обратно в яму. Дочка мне душу вылечила, так получается.
Сел я думать, чем занять свою опустевшую жизнь. Я же в свой туннельный период так ничему толком не обучился, кроме того что выносить мозги себе и окружающим. Придумал так, что сделаю группу, буду играть музыку, петь свои песни. Начал, короче, создавать банду на пустом месте. Сначала в одном месте на басу играл, потом сольники начал давать, в клипе у друзей снялся, потом группу сколотил, теперь вот панк-рок гоняем. Поем на русском, группу назвали Сэлинджер Экспанк. Это я на память о «Ловце в ржи» такое название придумал. Книжка все-таки судьбоносная оказалась для меня. Панк-рок вообще в Германии популярная тема, много неформальных центров, где всегда можно концерт забить. Ничего так раскрутились нормально, на фестивали ездим, на разогреве у известных рокеров играем. По барышам, конечно, никакой веселухи не выходит: в долгах, как шелках. В андерграунде по другому и не бывает. Как тот же Эдичка врал на голубом глазу: в бедности есть нечто эстетическое. Неудачник хренов. Это он от зависти, конечно, выдумал себе легенду, а сам трахался с мужиками и бабами за деньги. Ну это я так образно на него взъелся, все мы страдали понемногу: по ком-нибудь и как-нибудь.
Единственное в чем он прав, это в том, что безделие лучше, чем погоня за длинным рублем. В безделье есть свой кайф и свобода. У бездельника больше свободы, чем у по уши занятого клерка. “Я, лишь начнется новый день, хожу отбрасываю тень с лицом нахала…” А вот в бедности нет никакого прикола. Нищета удручает. Мне, считай, алименты за Штефани надо платить. Хорошо, что бывшая подруга на меня не обозлилась. Так что дочь я вижу регулярно. Плюс смотреть, чтобы свои штаны не свалились и самого меня обратно в туннель не затянуло. И в творчество тоже надо вкладываться. Так что лажевая эта мысль с эстетикой. Эстетика тоже из головы начинается, а не из кошелька.
Нормально, вроде бы устаканилось сейчас все относительно. Не так весело, может быть, как раньше, но и не так темно. Хорошо, когда себя можно к какому-то делу приложить. Это самое главное. Ощущение сразу другое, позитивное. Спасибо буддисту тому и подруге с дочерью. И маме в первую очередь. Она меня из пекла вытащила. Мы с ней тоже наладили теперь отношения. Это тоже важно.
Ха, а недавно прикол был. Приехал ко мне в гости один знакомый видео-блогер. Не то чтобы в гости: просто самолет прилетает в Берлин и ему нужно было переночевать перед тем, как ехать дальше. Он путешествует по миру и ведет свой видео-блог, в котором рассказывает про разные страны, их особенности, культуру, менталитет коренного населения и так далее. Даже деньги на этом зарабатывает неплохие. Он в этот раз из Южной Кореи прилетел. Пока мы вечером за столом сидели, он мне все рассказывал, как он смог избежать заражения коронавирусом: мыл руки, ходил в марлевой повязке, избегал чихающих и кашляющих людей, особенно детей, потому что они самые главные переносчики. В общем очень он был доволен тем, что не заболел. Ничего, говорю ему, у нас в Берлине тоже эта зараза появилась, так что берегись и здесь. Короче, попили чай, разошлись по кроватям. А утром спросонья я начал кашлять. Кто курит или живет с курильщиком, тот знает, что по утрам у курильщиков начинается мощный кашель. Как мне один врач объяснил, легкие ночью, пока ты не куришь, потихоньку транспортируют всякую гадость наверх к голосовым связкам. Эту мокроту ты и скашливаешь каждое утро. А я так и не смог бросить курить. Курю по прежнему много. Замещаю себе все другие гадости туннельного периода, наверное. Так вот, с утра у меня обычно сильный отхаркивающий кашель минут на пять. Ну я, значит, кашляю себе, легкие прочищаю, все как обычно. Тут в комнату заглядывает перепуганный видео-блогер: глаза по блюдцу, вижу, что он, когда говорит, пытается не дышать, чтобы вирус случайно не вдохнуть. «Мне нужно срочно на поезд, — сипит сквозь задержанное дыхание, — провожать не надо. Я сам». Скоропостижно одевается и убегает. Я наблюдаю за ним в окно и смеюсь: у страха глаза велики.
Запугали людей, что уж тут сказать. Если на улице кашлянешь, то на тебя уже испуганно оглядываются и подозрительно смотрят. Как пошутил какой-то блохер (будем называть вещи своими именами): раньше кашляли, чтобы скрыть пердеж, а теперь пердят, чтобы скрыть кашель. Но мы не дадим место страху. Он и разъедает душу человека до дыры. Так что не пропустим его в наши души. Как пела Янка Дягилева: «утонуло мыло в грязи, выше ноги от земли».
Как думаешь, Наташ, прорвемся сквозь пелену страха?
Alexander Daniff -Александр Даниф 